Удар из прошлого (Напролом) - Страница 101

101

«А что будет? – спросил себя Зудин и сам себе ответил. – Дырка в спине. И долгая мучительная агония у обочины дороги, на вспаханном поле». Возможно, преступник окажется великодушным человеком, добьет раненого выстрелом в голову. А может, поскупится на пулю, и Зудин отбросит копыта только к утру, когда последняя кровь выйдет из раны.

– Не трясись ты, – оборвал тягостное молчание Девяткин. – Чего мы так долго едем? Твой Лопатин на другом краю земли живет?

– Он там не живет, – поправил Зудин. – Лопатин – председатель местной националистической организации.

– Фашист что ли?

– Вроде того. Года три назад прикрыли управление мелиорации. Ну, людей уволили, а дом и всякие хозяйственные постройки остались. Гараж, какие-то деревянные развалюхи. Лопатин выкупил все это дело по остаточной стоимости. Летом там собираются его парни. Устроили там что-то вроде тренировочной базы. Рядом военный полигон. Ну, они бегают по полосе препятствий, стреляют, в земле копаются. Короче, занимаются ерундой.

– Значит, твои друзья вооружены?

– Я точно не знаю, – завертелся на сидении Зудин. – Может и есть у них пара малокалиберных винтовок.

– Тимонин точно на этой самой базе?

– Больше ему негде быть, – кивнул Зудин. – Они с Лопатиным вчера ушли из ресторана и сели в машину и тю-тю. Может быть, сегодня вечером они выбрались в город, пивка хлебнуть. Может, в данный момент их нет. Но они обязательно вернутся.

– Подождем на месте, – ответил Девяткин. – А что тебя связывает с фашистами?

– Ничего, – затряс головой Зудин. – Мне это до лампочки. Кто фашист, кто коммунист. Я бизнесмен и ничем не интересуюсь кроме работы. А у них ветер в головах гуляет. Ребята облюбовали мой ресторан, приходят раз в неделю и оставляют деньги. Вот и все наши отношения.

– Что-то ты не договариваешь, – усомнился Девяткин. – Привираешь, а?

– Ни слова не соврал, клянусь.

Зудин с чувством постучал себя ладонью по груди. Звук вышел сочный, как из ритуального барабана. Девяткин больше не задавал вопросов, вытащил сигарету и пустил дым. Зудин долго молчал, набирался смелости, обдумывал каждую фразу, чтобы сделать заявление.

– Я хочу вас по-человечески предостеречь, – сказал он. – Если со мной что-нибудь случиться, у вас возникнут очень большие проблемы. Меня станут искать, поднимут на уши милицию и даже военных. Я – заметная фигура в городе. Меня в комитет районного самоуправления выдвигали. Меня даже наградить хотели…

– Почетной грамотой? – нахмурился Девяткин. – За дружбу с фашистами?

Зудин прикусил язык. Он едва не пропустил поворот на узкую дорогу, которая вилась вдоль края пшеничного поля.

*** * * ***

Теперь Зудин ехал медленно, потому что берег машину и никуда не опаздывал. Взглянув на часы, он вернулся к своим невеселым мыслям. Если Лопатин уже сделал мокрое дело, если дом сгорел, Аллы нет в живых, Зудина затаскают по милициям и прокуротурам. А у Зудина теперь нет алиби. Никакого. Ясно, когда трагически погибает один из супругов, подозрение автоматически падает на другого супруга.

Что ответить следователю? Как объяснить свое отсутствие на рабочем месте именно в тот момент, когда в доме случился пожар, когда погибла жена? Сказать, мол, я вместе с незнакомыми людьми, которые меня похитили, мотался на машине по ночным колхозным полям? Любовался луной? Звезды на небе считал? Полный бред. В эти россказни не поверит подросток из школы для умственно отсталых. Законченный дегенерат не поверит.

Однако до встречи со следователем, до неприятных вопросов ещё предстоит дожить. Надо, чтобы скорее закончилась эта ночь, надо встретить рассвет живым. Господи, как же он влип, как увяз… Остается радикальный способ разом кончить все неприятности: купить веревку, мыла. И в петлю.

– Скоро приедем? – спросил с заднего сидения Боков.

– Минут через двадцать, – тяжело вздохнул Зудин.

К бывшему управлению мелиорации подъехали через два с лишним часа. Зудин дважды намеренно сбивался с дороги, поворачивал не в ту сторону, затем, делая круг по проселочным дорогам, возвращался то место, которое они проезжали. И волынка начиналась по новой.

– Если ты ещё свернешь не в ту сторону, на меня не обижайся, – сказал Девяткин.

– Такая темень, – пожаловался Зудин. – Тут не то, что дорогу, штаны потеряешь.

Путников встретил глухой забор, запертые ворота и висячий замок, продетый в ржавые ушки. У самого горизонта светились огоньки деревни или хутора, такие далекие, что больше напоминали звезды другой галактики.

– Нас тут не ждали, – вздохнул Девяткин.

– Они обязательно вернутся, – сказал Зудин.

– Теперь подумай, где можно спрятать машину. Чтобы нам не торчать тут на дороге.

Зудин показал пальцем на левую сторону.

– Спрятаться тут легко. Там всего метрах в пятидесяти было то ли озеро, то ли болото. В такую жару оно высохло, но остались камыши, очень высокие.

– Умница, – впервые похвалил Зудина Девяткин. – Если бы ты был красивой женщиной, я бы на тебе женился. Сворачивай в камыши.

Зудин вывернул руль, задним ходом загнал машину в заросли желтой осоки. Под колесами зашуршали стебли камыша, сухая трава и мелкие камушки.

– Стоп, – скомандовал Девяткин. – Хорошая позиция. Нам все видно, а вот нас, кажется, не заметно.

Он вышел из машины, пересадил Зудина на заднее сидение. Похлопав Бокова по плечу, вложил в его руку пистолет, показал пальцем на хозяина ресторана.

– Если он только дернется, если толко пошевелится,стреляй без раздумий. Я разрешаю. Здесь хорошее живописное место. В самый раз для могилы.

101